Танковый бой под Прохоровкой: что же там происходило
Раздел: Интересное в сети » Танковый бой под Прохоровкой: что же там происходило | Дата: 15-07-2022, 21:47
Если рассказать об этой битве то, что о ней известно из подтвержденных источников, то картина у людей хоть и будет несколько иной, чем рассказывали в советской школе, но не менее героической. А вы знаете, что действительно происходило на Прохоровском поле во время Курской битвы?  «Эфир превратился в котел человеческих эмоций, на радиоволнах начало твориться что-то невообразимое. На фоне обычного потрескивания помех в наушники неслись десятки команд и приказов, а также все, что думали сотни русских мужиков из разных концов о „гансах“, „фрицах“, фашистах, Гитлере и прочей сволочи. Под горячую руку танкисты вспоминали и собственное начальство, которое завело их в это пекло…» Последнее предложение вызывает вопросы: за что советские танкисты материли свое начальство? Почему немецкие генералы не вспоминали о «самом крупном танковом сражении во Второй мировой войне»? Почему генерал-лейтенант Павел Ротмистров не был за него награжден? Кто же в нем победил, если советского командующего в Москве не посчитали достойным награды?  Битва на южном фасе Курской дуги зашла в тупик. Немецкое наступление в районе деревни Поныри уперлось в оборону 1-й танковой армии генерала Катукова. Вермахт уже отбил два советских контрудара… Ситуация требовала свежего стратегического решения, и штабы принялись импровизировать. Идея немецких генералов: ударить с двух сторон на Прохоровку, взять ее и по излучине реки Псел прорваться к Курску. У этого плана есть и запасной вариант. Немцы допускают советский контрудар, и эта перспектива их не пугает: части вермахта занимают тут высотки, перед которыми узкое поле (с одной стороны река, с другой — железнодорожная насыпь) — хорошая оборонительная позиция. Идея советских генералов: 5-я танковая армия генерала Ротмистрова (легкие и средние танки) обходит немцев, застрявших под Понырями, вырывается на оперативный простор и быстро движется к Харькову, нанося противнику стратегическое поражение. Оба плана смелы и решительны. И оба — результат полного незнания реальной обстановки. Немцы, допуская контрудар РККА, даже близко не представляли себе время и силу этого удара. А советское командование не знало, что противник уже перебросил главные силы из-под Понырей под Прохоровку. Вечером гвардейцы 5-й танковой армии (около 600 машин) и эсэсовцы 2-го танкового корпуса (около 300 машин) начали сближение, чтобы утром столкнуться в самом безумном танковом бою в истории…  Двигаясь в сходящихся под углом направлениях, советские и немецкие танки внезапно оказались в поле зрения друг друга на небольшом прохоровском поле. Немцы первыми заметили противника — 600 советских танков! Советские танкисты были шокированы не меньше. Несколько минут две армады бездействовали, разглядывая друг друга. Советский командующий очнулся раньше фашистского. Он приказал своей армии идти в лобовую атаку. Уже позже генерал Ротмистров объяснял решительный приказ тем, что у немцев было много тяжелых, хорошо бронированных машин, которые советские легкие и средние танки пробивали только на близкой дистанции, а стало быть, сближение было жизненно необходимым. Звучало это разумно, а вот на деле оказалось сущим кошмаром: танки 5-й гвардейской армии неслись на врага, стреляя на ходу. Они не были оборудованы стабилизаторами, и их снаряды летели куда угодно, но только не в цель. Так что танки 2-го танкового корпуса, которым их командующий, обергруппенфюрер Хауссер, приказал открыть огонь с места, расстреливают танки Ротмистрова словно в тире. Герой Советского Союза, старший лейтенант Евгений Шкурдалов вспоминал ту «атаку камикадзе»: «От прямого попадания снарядов танки взрывались на полном ходу. Срывало башни, летели в стороны гусеницы. Отдельных выстрелов слышно не было. Стоял сплошной грохот. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя».  Старший лейтенант Григорий Пэнэжко, Герой Советского Союза докладывал: «Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Помню капитана, который в каком-то исступлении забрался на броню подбитого немецкого „тигра“ и бил автоматом по люку, чтобы выкурить оттуда гитлеровцев». А вот свидетельство пехотного унтерштурмфюрера Гюрса: «Они были вокруг нас, над нами, среди нас. Завязался рукопашный бой, мы выпрыгивали из наших одиночных окопов, поджигали магниевыми кумулятивными гранатами танки противника, взбирались на наши бронетранспортеры и стреляли в любой танк или солдата, которого мы заметили. Это был ад!» Бой продолжался весь день. Согласно немецким свидетельствам, группы советских танков атаковали их до самой темноты (скорее всего, это вступили в бой отставшие экипажи 5-й гвардейской танковой армии). Поздно вечером уцелевшие, огрызаясь выстрелами, потихоньку расползлись по сторонам. На небольшом поле осталось около 400 сгоревших танков и несколько тысяч погибших пехотинцев. Сражение завершилось. И тут возникает вопрос: а кто в нем победил?  После боя Критериев победы может быть много. Если победу определяет результат, то не победил никто, поскольку были сорваны планы обеих сторон и никто не решил поставленную задачу. Если победу определяет соотношение потерь, то она однозначно за немцами. Их потери — около 70 танков, тогда как Ротмистров потерял 60—70% своей техники. А есть еще древнее определение победителя: победил тот, за кем осталось поле боя. Но тут все совсем сложно: часть поля удержали немцы, часть — русские. В общем, как это часто бывает в спорных ситуациях, каждая сторона сочла победителем себя. Сталин получил отчет о бое представителя Ставки Василевского, в котором тот в пух и прах разнес действия командования 5-й гвардейской танковой армии, и тут же вызвал к себе Павла Ротмистрова. Генерал понимал, что его судьба висит на волоске, и защищался смело, по-гвардейски. В сущности, он сам предъявил претензии Сталину, указав, что новые немецкие танки значительно превосходят по своим характеристикам советские машины. Вот и пришлось недостатки техники компенсировать большими потерями… Сталин неожиданно сдержался. Вскоре в войска начали поступать танки ИС и Т-34-85, и Красная армия вернула себе ненадолго утраченное техническое превосходство. А Павла Ротмистрова Сталин не наградил, но и не наказал. Наверное, понимать это надо так, что воевал тот плохо, но имел на то уважительные причины. |
Смотрите также:
Метки »
